В. Красноярский «Тайна красноярства»

st_обложка книги Влада Красноярского Тайна красноярства. Авторы обложки Роман Карасёв и академик ПАНИ Александр Устинов

БЬЁТ РОДНИК ЛЮБВИ К СТОРОНКЕ МИЛОЙ

В конце октября 2012 года в издательстве «Литера М» вышла 10-я книга стихов действительного члена Петровской академии наук и искусств Владимира Семёновича Кузнецова (Влада Красноярского) «Тайна красноярства».

Что такое патриотизм? Предыдущие поколения русских людей ответ на этот вопрос не просто знали – они всем своим существом чувствовали кровную связь с Родиной, прежде всего, с том местом на Земле, где человек появляется на свет. Это называют малой родиной. Школьники мы писали сочинения на эту тему, и она всем казалась очень важной. Так воспитывали советских людей. Не потому ли мы победили в войне с Наполеоном и Гитлером, ведь наши солдаты шли в бой не только за страну – они сражались с любовью в сердце к тому городу, селу, той деревне, где остались дом, жена, дети, родители, а ещё рощица, речка, луга и поля…

К тому поколению, воспитанному в любви к Отчизне, относится поэт, чью книгу мы сейчас держим в руках и имеем счастье читать. Я ничуть не преувеличиваю степень значимости этого издания в культурной жизни России и не отношу последнюю фразу к пафосной – всё очень просто: книг, в которых большая часть произведений была бы посвящена деревеньке, да к тому же исчезнувшей с лица Земли, просто нет. Знал бы Сергей Есенин о Владе Красноярском, вряд ли назвал бы себя последним поэтом деревни, ведь он был убеждён в том, что после него в русской поэзии не будет больше человека, подобного ему -выразителю истинно русской песенной души, «природной» России.

Читатель может сам сделать умозаключение, погрузившись в «природную» Россию Влада Красноярского, о том, что его деревня всё так же красиво поёт и пляшет, правда, лишь в воспоминаниях поэта о детстве: «Вон на яру на танцах гармонист / Наяривает хитрые коленца» («Альтруизм во сне). Поэту «…снятся пляски под задорный свист, / Аж пыль столбом стоит вечерним летом…» («Альтруизм во сне»).

Есенину 20-х годов прошлого века больно за то, что  его деревянная Русь уходит в прошлое, и это порождает трагическое мироощущение поэта. Но знал бы он, что, спустя десятилетия, деревенская Россия окажется на грани вымирания. И об этом – трагический голос Влада Красноярского: «Нет ни пастбищ, ни лугов раздольных, / Ни пшеничной золотой волны, / Лишь висит над яром добровольно / Тихий свет нечаянной Луны» («Тайна красноярства»). А ведь «особый деревенский люд» в его милой деревеньке Красный Яр жил тихой красивой созидательной жизнью, но, как у Есенина «железный гость» порушил его мир, так у Красноярского делает своё чёрное дело «доморощенный фашист / С застёгнутым в кармане партбилетом». Результат деятельности коммунистов ужасает — «Вытянули из деревни жилы – / Развезли по сёлам весь народ. / Ни одной избушки – лишь могилы – / От такого оторопь берёт» («Тайна красноярства»).

Поэт и рад бы вернуться домой, ведь, как говаривал персонаж комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» Чацкий: «Когда ж постранствуешь, воротишься домой, / И дым Отечества нам сладок и приятен». Странствие Красноярского затянулось на долгие 36 лет – волею судеб он оказался в столице, но его тянет к себе родная сторонка, «…где цветёт земляникой поляна / И поёт песни солнца снегирь» («А уехать бы мне»), он не может забыть «колокольный напев благолепий». Для него остаётся живым Красный Яр, где он родился «в уютном гнезде пятистенном». Там он согревался, «забираясь в тепло на полати». Там он влюбился в русскую природу, и теперь по памяти рисует её дивные первозданные живые картины: «Ниспадают ивовые плети – / Им полянку поласкать охота» («Чистый родник»); «…на светлых ликах полевого храма – / клубничные веснушки спелых грив. / Как будто бы сейчас роса дрожит, / застыв серёжками на листьях тала…» («Ностальгия»).

Звучание чувства, с которым автор передаёт своё страдание по поводу утраченной родины, усиливается, благодаря филигранному владению главным инструментом поэзии – словом. Почему бы, например, не сказать о деревне, в которую так стремится его лирический герой: «Только там ничего нет»? Влад Красноярский находит иное слово, и оно значительно сильнее передаёт его душевное состояние: «Только там ничегошеньки нет» («А уехать бы мне»). Разница. Да ещё какая! А вот бытовая картинка, претендующая на лучшее живописное полотно ХХI века: «Я давно не дымарил, / Не облизывал соты, / Только тянет из гари / Банный запах субботы» («Отсутствие»)!

Стихи Влада Красноярского, как бы ни были иногда страдальчески грустны, всегда имеют подводное оптимистическое течение. Вот и цикл «О доме» — с обнадёживающим лейтмотивом: «Нет домов. Но чистый, как и прежде, / Бьёт родник любви к сторонке милой» («Чистый родник»). И читатель, чувствуя переживания поэта, тем не менее заражается верой в то лучшее, что может ещё быть с ним на Земле. В этом и есть высшее предназначение поэтического дела – вести людей к свету, что у Влада Красноярского получается в полной мере.

Антон ВАСИЛЬЕВ-МАКАРЕНКО, академик ПАНИ,

режиссёр театра и кино, доцент ВГИКа, поэт,

публицист, эколог, член Союза писателей России