Влад КРАСНОЯРСКИЙ. «Светлый образ». — Рязань: «Литера М», 2014.
ПРЕД ОБРАЗОМ СВЕТЛЫМ И ВЕЧНЫМ
Часть его души навсегда осталась там, где родился, на Иртыше, в далёком Красном Яре — вот почему автор этой книги взял когда-то псевдоним Влад Красноярский и не отрекается от него сегодня. Вот уже 37 лет живёт и напряжённо работает в Москве. Он выпустил десять книг.
Он западник или славянофил? Борьба за влияние на души людей между ними в искусстве идёт издавна, пожалуй, с XVI века. Вспомним переписку царя Ивана Грозного с князем Андреем Курбским. Влад Красноярский с его тягой к старорусской лексике («кулёма», «изрос», «спорый», «терн», «двухрядка», «гусли»), вниманием к церковным реалиям («панагия» и др.) и православным праздникам давно и безоговорочно в стане славянофилов.
Даже в научно-технических достижениях цивилизации, включая в текст такие инженерные термины, как «фюзеляж» («Мечты и самолёты»), автор книги видит, в первую очередь, средство для воплощения романтической мечты или импульс для творчества.
В отличие от многих равнодушных к живописи коллег-журналистов, Влад Красноярский давно и много пишет об изобразительном искусстве, дружит с художниками, поэтому в книге немало иллюстраций по мотивам произведений поэта, есть и его посвящения живописцам, например, Кире Гавриловой («Дверца в поэзию»).
Основоположник восточнославянской поэзии, учитель детей царя Алексея Михайловича Симеон Полоцкий (1629–1680), автор монументальной энциклопедии в стихах «Вертоград многоцветный», по свидетельству его ученика, поэта-иеромонаха Сильвестра Медведева, писал каждый день по тетради виршей, причём «зело уписисто». Влад Красноярский также облекает в поэтические одежды всё, что его окружает и волнует, внося стихотворный элемент, гармонизирующий и украшающий мир, в повседневное существование с его шумными праздниками-презентациями и неизбежными утратами («Памяти Ирины Ткачук-Горячевой», «Растворение»).
Погружённый с головой в напряжённую журналистскую работу, успевая обучать юную смену, Влад Красноярский убеждён в том, что «…настоящая жизнь, а не мнимая, / Лишь в пространстве домашнего быта…», где безмятежно спит новорождённая внучка Маргаритка, героиня посвящений «Колыбельной» и «На первый юбилей», а сон дарит поэту радость от встречи и неторопливой сердечной беседы с матушкой, давно ушедшей в мир иной («С мамой во сне»). Ее светлый и вечный образ продолжает вдохновлять автора этой книги и сегодня.
Что примиряет последовательного «деревенщика» Влада Красноярского, преданного своей малой сибирской родине, с многомиллионным столичным городом, где ему выпало судьбой жить? Ему, прежде всего, интересна история столицы, тени великих, которые он умеет рассмотреть на московских улицах, где
С молчаливой маленькою псиной Переулком хаживал Ильинский… …Особняк, где Щепкин жил семейством, Он в карете ездил Самотёкой…
…Творческий опыт Влада Красноярского возвращает каждого из нас к собственным истокам, в детство, из которого на протяжении всей жизни дано нам черпать живительную влагу доброты, вдохновения и веры в милосердие Божественного замысла, а значит, и мы готовы подписаться под словами поэта:
Воду пью я из колодца, Вырытого в том далёком «до».
Лола ЗВОНАРЁВА,
доктор исторических наук,
действительный член ПАНИ и РАЕН